Уже десять лет прошло с тех пор, как Армения вступила в Болонский процесс, но наше академическое сообщество до сих пор задается вопросом: какие результаты мы имеем сегодня? Казалось, в процессе реформ высшего профессионального образования было сделано все – внедрение трехуровневой системы образования, применение академических кредитов, создание внутренних и внешних структур по обеспечению качества, предоставление определенной академической свободы процессу составления предметных программ, с формированием предпосылок для мобильности студентов.
Но нужно признаться, что элементы перечисленных инструментов Болонского процесса были внедрены поспешно, и, по всей вероятности, до сих пор глубинного развития не получили. Более того, даже в коммюнике Ереванского саммита (2015 г) было констатировано, что на европейском пространстве высшего образования, частью которого является и наша республика, структурные реформы осуществляются неравномерно, инструменты иногда используются неправильно, поверхностно или бюрократическими способами.
Так, магистратура в нашей республике до сих пор не воспринимается полноценно и в большинстве вузов рассматривается как завершающий этап пятилетней образовательной системы. В результате, магистерское образование продолжает традиции бакалавриата, обходя стороной научно-исследовательскую загруженность студентов и рамки выполнения самостоятельной работы. Та же самая картина в аспирантуре, в которой подходы остались неизменны, начиная с 40-ых годов прошлого века. Тогда как в развитых странах давно уже действует докторантура, которая для третьего уровня высшего образования выдвигает другие требования. Процесс применения академических кредитов в нашей республике также носит формальный характер. Очень многие преподаватели и студенты до сих пор даже отличить не могут академические кредиты от системы оценивания. Более того, если процесс накапливания академических кредитов как-то организовывается, то перевод кредитов не осуществляется вообще. Студенческая мобильность на межреспубликанском уровне слишком пассивна, а на международном уровне перевод кредитов и студенческая мобильность осуществляется только в случае предоставления европейских грантов. И получается, что процесс накопления кредитов становится формальным, не служит своей цели и способствует мобильности.
Академические свободы и университетская автономия хоть и закреплены законом, но вузы ими пользуются не в полной мере. Сколько бы мы ни говорили о необходимости организовать обучение, в центре которого будет студент, все равно, на практике мы используем унаследованное от прошлого века обучение, в центре которого — педагог, и в котором почти полностью отсутствуют практика выборочных курсов, организация индивидуальной работы, участие студента в формировании содержания собственного образования, хотя все это формально закреплено в программах профессионального обучения.
В целом, услуги в сфере профессионального образования в нашей стране не нацелены на рынок труда и все еще организуются по инерции. Немало таких профессий, которые не востребованы на рынке труда, а в образовательных программах востребованных специальностей все еще четко не обозначаются мастерство и навыки выпускников, которые нацелены на удовлетворение требований работодателя.
И получается так, что в нашей республике влияние Болонского процесса находит свое отражение в законодательных и нормативных правовых актах, а не в реальных результатах. Это означает, что после Болонского соглашения мы имеем реформированные законодательные нормы, но все еще топчущуюся на месте и передвигающуюся по инерции систему образования, которая живет по традициям прошлого и еще не в состоянии почувствовать веяние реформ.
Армен Чугурян
доктор экономических наук, профессор
Газета «Аравот»
27.01.2016
