Ретро: Интервью пресс-секретаря президента Арама Абрамяна журналисту газеты “Новое время” Артему Ерканяну (1993 г.)
С пресс-секретарем президента Армении “Время” имеет возможность общаться каждую неделю. Но накопившиеся вопросы явно не для пресс-конференции. Посему «В» просило Арама Абрамяна об эксклюзивном интервью.
— Господин Абрамян. У журналистов складывается впечатление, что президент Армении избегает общения с армянской прессой. Не могу вспомнить, когда в последний раз Тер-Петросян дал пресс-конференцию в Ереване, не говоря уже об интервью, пусть даже официальным газетам. Представителям же зарубежных средств массовой информации (в том числе и изданий диаспоры) не представляет особого труда оказаться в кабинете президента с телекамерой или диктофоном. С чем связана эта “дискриминация по национальному признаку?”
— Я бы не сказал, что президент уделяет больше внимания зарубежной прессе. Последняя пресс-конференция, данная за рубежом, состоялась в Париже. С армянскими журналистами он общался в последний раз 11 месяцев назад. Это была пресс-конференция, посвященная первому году его пребывания в должности главы исполнительной власти. Редкие общениях прессой ни в коем случае нельзя объяснять пренебрежением по отношению к ней. Дело в другом. Просто президент считает необходимым выступать в средствах массовой информации лишь тогда, когда ему есть что сказать. Если же у журналистов есть что спросить, то они могут адресовать свои вопросы пресс-секретарю президента, обязанностью которого является выражение точки зрения главы государства. Я, конечно, понимаю, что журналисты предпочли бы общаться с президентом без посредника. И потому я реагирую на каждую просьбу об интервью.
Читайте также
Публичных выступлений Тер-Петросян не избегает. Его выступления на съезде АОД, на встрече с представителями оппозиционных партий, с преподавателями университета, с работниками правоохранительных органов, транслировались по телевидению, публиковались и комментировались в газетах. Что же касается непосредственных контактов с прессой, то я действительно вынужден признать, что они оставляют желать лучшего. Я склонен приписывать это отчас¬ти особенностям характера президента, отчасти, быть может, и моей недостаточной настойчивости.
— В функции пресс-секретаря входит, видимо, не только защита интересов президента в прессе, но и защита интересов прессы перед президентом. Как вам удается это совмещать?
— Ну, во-первых, я не защищаю чьи-либо интересы. Я представляю официальную позицию политического руководства. Это не мешает мне своевременно и адекватно реагировать на запросы средств массовой информации.
Государственный деятель, сидящий в кресле пресс-секретаря (кто бы то он ни был), заинтересован в том, чтоб пресса была постоянно в курсе всех событий, происходящих в регионе, республике и, в частности, в самом президентском дворце. В этом смысле пресс-секретарь, будучи человеком президента, является одновременно и человеком прессы.
Что касается лично меня, то я всячески стараюсь со своей стороны создать все благоприятные условия для деятельности всех газет, независимо от их принадлежности. Я не имею права (да и, поверьте, желания) ставить разницу между официальными, нейтральными и оппозиционными изданиями. Еще не было случая, чтоб корреспондент какой бы то ни было газеты обратился бы ко мне с вопросом, входящим в мою компетенцию, и я бы не помог ему, или чтоб я хоть раз не дал кому-то имеющуюся в моем распоряжении открытую информацию.
Во время официальных визитов президента за рубеж я пытаюсь пополнить список сопровождающих как можно большим количеством представителей СМИ. Но напрасно журналисты на меня обижаются, поскольку состав делегации обычно регламентируется принимающей стороной. Если прессе выделяют пять мест, я бываю вынужден довольствоваться включением в список двух сотрудников “Лрабера” (оператор и журналист), репортера фотохроники и по одному корреспонденту от официальных газет (“Айастани Анрапетутюн” и “Республика Армения”). Если же удается выбить добро на семь журналистов, то я обязательно включаю в число сопровождающих представителей оппозиционных изданий “Еркир” и “Азг”, поскольку осознаю, что чем больше оппозиционная пресса осведомлена о деятельности президента и его окружения, тем меньше почвы для слухов, домыслов и неоправданных умозаключений.
— Что читает президент из армянской и зарубежной периодики?
— Президент внимательно следит за прессой. Практически все газеты, издаваемые в Армении, проходят через его руки. Кроме того, к нему на стол ежедневно ложатся вырезки из газет с материалами, касающимися нашего региона.
— Президент читает “Время”?
— Разумеется. Честно говоря, я не слушал, чтоб он давал какие-то оценки вашей газете. Но “Время” он некогда не пропускает.
— Часто ли вам приходится недоговаривать?
— В вопросах, касающихся внешней политики, есть моменты, о которых нет надобности говорить вслух. По крайней мере определенное время. То есть, если я что-то недоговариваю, это еще не значит, что я скрываю. Просто информация делается достоянием общественности тогда, когда это нужно. Возьмем хотя бы информацию об известной инициативе “3+1”, прошедшую в зарубежной прессе задолго до того, как на местах приступили к детальному обсуждению предложений. Сам факт опережения информации очень отрицательно отразился на ходе переговорного процесса.
Есть и другие вопросы, о которых по-моему совершенно недопустимо говорить. К примеру, я глубоко убежден, что данные о количестве поступающего в Армению газа, мазута, бензина, зерна не должны подлежать опубликованию. Это государственная тайна.
— Любой уважающий себя человек испытывает определенный дискомфорт, когда бывает вынужден говорить то, с чем сам не согласен. Приходится ли вам делать заявления, под которыми вы бы не желали подписаться.
— В ключевых вопросах у меня нет разногласий с президентом. Возможно, есть определенные моменты, которые я лично воспринимаю несколько иначе. Но это не касается проблем, выносимых на брифинг. В целом я могу считать себя единомышленником президента.
— Пресс-секретарь президента сам определяет, что ему нужно говорить, а что нет?
— Поскольку я тесно общаюсь с журналистами и очень внимательно слежу за периодикой, круг интересующих армянскую прессу проблем мне в целом известен. Я могу прогнозировать вопросы, которые будут заданы мне на предстоящем брифинге. Будучи осведомленным об официальной точке зрения руководства республики на те или иные события, я за день до брифинга начинаю делать для себя заметки. Утром перед брифингом я обязательно встречаюсь с президентом и вице-президентом, от которых получаю свежую информацию и с которыми согласовываю тезисы моего выступления. То есть, что нужно говорить, определяю я, но президент, разумеется, вносит определенные коррективы — обычно не существенные.
— За два года вам удалось сделать блестящую карьеру. По профессии вы музыковед, по призванию журналист. Так ли вам “удобно” в политике?
— Возможно, мои слова покажутся высокопарными, но я действительно убежден, что каждый человек, считающий себя интеллигентом, обязан внести свой вклад в дело становления государственности. Не считаю себя профессионалом в политике, но если в руководстве считают, что я могу быть полезен своей стране, я готов ей служить. Если же президент найдет более достойную кандидатуру на пост пресс-секретаря (а такие люди есть -я уверен), я вернусь к любимой работе без сожаления и, уж тем более, обиды.
Беседовал Артем ЕРКАНЯН
Новое время, 22 сентября 1993 года
