В Карабахской войне начала 90-х годов прошлого столетия был заложен надежный фундамент для решения Карабахского вопроса на основе армянских принципов. Суть данных принципов, на мой взгляд, в упрощенном виде сводится к обеспечению мира и безопасности армянского населения, ведению переговоров в поисках компромиссов с готовностью обменять «буферные территории» на независимый статус Нагорного Карабаха. Трагические события эскалации обстановки на линии соприкосновения, имевшие место некоторое время назад, не изменили ситуацию. Армянская сторона, по-прежнему, может вести политические переговоры с лучших позиций. Вместе с тем накопленный опыт в решении данной проблемы и внешние обстоятельства сделали очевидным то, что указанное содержание армянских принципов должно быть переоценено, поскольку данные принципы более не гарантируют стабильный мир, безопасность и недостаточны для развития общества и экономики двух армянских государств. Соответственно, стоит вопрос поиска новых армянских принципов решения Карабахского конфликта.
На мой взгляд, данные принципы должны быть определены новой стратегической целью армянских государств – обеспечение мира, безопасности и устойчивого развития не только армянского населения. Более конкретно, стратегической целью может стать превращение НКР в качественно лучшее правительство, в том числе для азербайджанского населения. Данная цель диктует следующие армянские принципы решения Карабахского конфликта: недопустимость добровольной уступки территорий, поэтапное возвращение азербайджанцев в места своего прежнего проживания, подключение переселившихся азербайджанцев к политическим институтам НКР и предоставление им в местах их компактного заселения широкого самоуправления в рамках организации местного самоуправления, содействие азербайджанскому населению и иным народам Азербайджанской Республики в развитии демократии и защите их индивидуальных и коллективных прав, нарушаемых властями Азербайджана на контролируемой ими части территории.
Что означают данные принципы на практике?
Во-первых, это сохранение всей имеющейся подконтрольной территории от линии соприкосновения до государственных границ Армении и Ирана, организация на всей этой территории необходимых институтов государственной власти и местного самоуправления, включение всей данной территории в социальный и экономический оборот, признание юрисдикции политических институтов НКР на данной территории. Последнее нуждается в некоторых уточнениях. Ни в коем случае не имею ввиду прямое признание Арменией независимости НКР, что было бы весьма мужественным и благородным, но в то же время необдуманным шагом, поскольку значительно сократило бы политические возможности Армении в урегулировании данной проблемы. Говоря о признании всей юрисдикции политических институтов НКР на территории от линии соприкосновения до государственных границ Армении и Ирана, предполагаю признание политических институтов НКР эффективным правительством на данной территории без прямого отрицания территориальной целостности Азербайджана и с оговорками о том, что такое признание действительно до тех пор, пока статус и границы НКР не будут установлены в рамках определенного международного процесса с согласия Азербайджана. Фактически речь идет о мягком, гибком и, в каком-то смысле, уникальном акте признания независимости НКР. Возможно, такой вариант впоследствии может иметь больше перспектив и для международного признания НКР.
Читайте также
Во-вторых, НКР на всей территории, на которой она осуществляет эффективное управление, может стать для азербайджанцев и армян общим домом, управляемым армянским политическим руководством. В этом может заключаться, на мой взгляд, соль армянского (не мадридского, казанского и пр., а армянского) решения Карабахской проблемы. Вероятно, возможность реализации данного принципа далека от сегодняшней реальности. Поэтому для начала, по сути, речь идет об отходе от прежнего мышления, комфортного для национального сознания, но по факту и результатам бесплодного и опасного для национального развития. Кроме того, сразу возникает множество проблемных вопросов в области безопасности, финансов, социальной стабильности и пр. Однако при желании и правильном подходе многие из этих вопросов могут оказаться вполне решаемыми. Так, переселение азербайджанского населения может быть организовано поэтапно с обозримыми перспективами завершения в течении 10 – 15 лет и осуществлено на условиях и под контролем армянских властей, могут быть установлены специальные приграничные и объектные режимы ограничивающее в целях безопасности свободное перемещение и определенную деятельность населения, приняты специальные меры для защиты переселенного населения, в том числе с привлечение международных и иностранных сил и т.д.
Предполагаю, что даже частичная или незначительная реализация названных принципов способна качественно изменить азербайджанское и международное восприятие Карабахской проблемы, а также моральную и правовую платформу деятельности армянских властей. Может стать очевидным то, что самостоятельное и свободное развитие армянского населения Карабаха не отрицает, а предполагает такие же возможности для азербайджанцев, живущих на данной территории. Более того, армянские власти могут получить возможность продемонстрировать качественно более высокие стандарты демократии и по отношению к переселенному азербайджанскому населению, что может иметь побудительное значение и в азербайджанском обществе для развития собственных демократических институтов. Это также позволит армянской стороне перехватить в конфликте с нынешними азербайджанскими властями политическую инициативу и скорректировать свою военную стратегию, переводя ее при определенных обстоятельствах с оборонительной по отношению к действующим властям Азербайджана на наступательную в интересах жителей Азербайджана. Другими словами реальность в Карабахском конфликте может быть изменена и хорошо бы, чтобы она изменялась на основе армянских принципов.
Владимир Гюлумян
