Для меня лично и, полагаю, для большинства общества поражение в войне с Азербайджаном было неожиданным. Поскольку объективная системная информация о сфере обороны была недоступна обществу, приходилось своё мнение формировать на основе характеристик боеспособности наших войск, даваемых руководителями страны и оборонного блока, прежде всего министром обороны. Лично я полагал, что министерство обороны, высшее политическое руководство страны, зная состояние собственной армии, будучи осведомлённым о количестве и качестве закупаемых вооружений противной стороной, проведении ими многочисленных крупномасштабных военных учений с участием турецких войск, наконец, имея опыт локальных военных действий в апреле 2016 и в июле 2020 года, предпринимают соответствующие контрмеры в отношении закупок собственных вооружений и в организационных вопросах. По этому поводу я даже разместил на своей странице в Фейсбуке 8 октября 2020г. довольно оптимистичный пост.
Причины войны
Понятно, что возможности Армении по закупкам вооружений были в несколько раз меньше противной стороны. В течение ряда лет Азербайджан значительную часть своих «нефтяных» денег тратил на военные цели. Это было временами больше, чем весь бюджет Армении. В печати фигурирует сумма в $15 млрд., потраченная Азербайджаном на закупку новых вооружений. Тем не менее, учитывая то, что, как правило, средства обороны намного дешевле средств нападения, можно было нивелировать преимущества противника в количестве и качестве средств нападения. К примеру, подавляющее преимущество неприятеля в современных танках (по танкам типа Т-90 было соотношение 100 к одному в пользу противника!) можно было компенсировать закупкой современных средств их поражения, которые в десятки раз дешевле танков.
Однако имеем то, что имеем. А имеем то, что уже в течение первой недели противнику, благодаря подавляющему превосходству в воздухе на основе использования военной техники современного поколения, удалось выбить в значительной степени нашу технику – как наступательную, так и оборонительную. Речь идёт, прежде всего, об использовании противником беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) – как ударных, так и разведывательных. Причём разведывательные БПЛА использовались противником не только для наведения ударных БПЛА на цели, но и для оперативного целеуказания своей дальнобойной артиллерии – ствольной и реактивной. То есть нам противостояла высокотехнологичная современная военная машина. Это привело, в частности, к тому, что бои в основном носили неконтактный характер. Потому и большинство потерь среди наших военнослужащих имели место вследствие осколочных, а не пулевых травм. По этой причине преимущества наших воинов перед противником в отношении мотивации и выучки, как это было в первую арцахскую войну, не могли в полной мере проявиться.
Нашим войскам противостояла, по сути, вторая по численности и оснащённости армия НАТО — в штабах противника всех уровней делами заправляли турецкие офицеры (по сообщениям прессы их было 150 – 200 человек), операторами БПЛА были опытные турецкие военнослужащие. Непосредственно на поле боя сражались азербайджанские войска, численно и по технике превышающие наши войска примерно в 5 раз, опытные арабские наёмники численностью в несколько тысяч человек, завезённые в Азербайджан турками, а также временами непосредственно использовался турецкий спецназ. Через неделю упорных боёв в связи с тем, что наша техника, как наступательная, так и оборонительная, была в значительной степени выбита противником, а фронт значительно удлинился, фактически противник получил огромное преимущество в силах и средствах, которое на направлении главного удара на юго-востоке достигало 10 – 12 кратных размеров. В конце концов, фронт на юго-востоке был прорван и противник приблизился к Лачину и Шуше. В таких условиях сопротивление арцахской армии в течение 44 дней кроме как героической не назовёшь. Приведу здесь мнение компетентного российского военного эксперта, заместителя президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук (РАРАН) по информационной политике, доктора военных наук Константина Сивкова: «Могу сказать только одно: и оперативное искусство, и тактическая выучка командного состава карабахских войск высочайшее. Мужество высочайшее. В тех условиях, в которых они сражались, при том чудовищном превосходстве в силах и средствах, которое имели азербайджанцы, армяне проявляли чудеса массового героизма. Я по-другому сказать не могу».
Таким образом, я считаю, что главной непосредственной причиной поражения в войне является подавляющее военное превосходство противника, как количественное, так и качественное, созданное им в союзе с Турцией в течение последних 20 лет. Это предопределило ход войны. Подчёркиваю, не в течение последних двух лет, а в течение 20 лет! Кроме того, азербайджано-турецкий тандем удачно выбрал момент нападения, когда Армения значительно ослабла под влиянием пандемии, европейские страны также были в значительной степени заняты борьбой с её последствиями, США заняты были своими выборами, а самое главное — наш союзник Россия был также в значительной степени ослаблен эпидемией коронавируса, санкциями Запада, непосильным для неё присутствием в Сирии и падением цен на энергоносители – основного источника доходов государства. Россия была ослаблена до такой степени, что подпустила Турцию вплотную к своим границам, чего не было последние 200 лет.
Ход войны
Раздаются голоса, что можно было продолжать войну, продолжать оборонять Шушу, удерживать те или иные высоты и т. д. Причём эти голоса раздаются не только со стороны обывателей, но и со стороны некоторых, заслуженных в прошлом, военных. Говорят об ошибках военно-политического руководства страны в отношении мобилизационной готовности, о том, что следовало перебросить больше войск из собственно Армении, о проблемах со снабжением войск, о том, что было мало добровольцев и т. д. Однако, на мой взгляд, если бы даже эти все вопросы решались бы идеально, это не могло кардинально повлиять на исход войны в условиях подавляющего качественного и количественного превосходства противника в вооружении и непосредственного участия Турции в войне.
Тем не менее, у меня вопросы всё-таки остаются. Казалось бы, у нас имелось оружие возмездия: высокоточные ракетные комплексы Искандер и многоцелевые сверхманевренные истребители СУ-30СМ поколения 4++. Противник не обладал средствами противодействия этому оружию, даже с учётом присутствия в Азербайджане турецких многоцелевых истребителей F-16. Мне осталось непонятным, почему нельзя было, как минимум, шантажировать противника этим оружием, угрожая использовать его против ключевых объектов военной и гражданской инфраструктуры противника, принуждая его остановить агрессию. В первую очередь, угрожая разрушить газо- и нефтепроводы. Можно было выбрать несколько мест, где разлив горящей нефти нанёс бы непоправимый многомиллиардный ущерб противнику. Кстати это одновременно было бы на пользу нашему стратегическому союзнику России, поскольку устранило бы на энергетическом рынке одного из её конкурентов.
Мне также осталось непонятным, почему министерство обороны не озаботилось вовремя и в должной мере вопросом приобретения как БПЛА, так и средств противодействия им. У меня впечатление, что командование с одной стороны недооценило значимость БПЛА, а с другой — понадеялось в данном вопросе на БПЛА собственного производства, однако при этом правительство одновременно не позаботилось о должном финансировании их разработки и производства. В отличие от наших разработчиков БПЛА, зять президента Турции Сельчук Байрактар получил от государства неограниченное финансирование и в короткий срок начал сборку БПЛА собственной конструкции из комплектующих, покупаемых у ряда ведущих европейских и американских компаний. Нам, к примеру, вместо покупки четырёх истребителей СУ-30СМ, один час полёта которых обходится в $40000, можно было приобрести пару сотен высокоэффективных БПЛА, израильских или иных известных производителей различного назначения. Полагаю, что и обучение операторов этих БПЛА во много раз дешевле, чем обучение пилотов СУ-30СМ, стоимость обучения которых обходится до $1000000.
Последствия войны
В результате боевых действий мы потеряли пояс безопасности вокруг Арцаха и значительную территорию собственно Арцаха. Это привело к уменьшению уровня безопасности армянских государств, а также экономического потенциала Арцаха. Протяжённость границы армянских государств с Азербайджаном увеличилась в несколько раз, что потребует больших затрат и усилий на её укрепление и охрану. Теперь безопасность оставшейся территории Арцаха обеспечиваем не мы сами, а российские миротворцы, то есть теперь Россия обеспечивает нашу безопасность не только в отношении Турции, но и Азербайджана. Мы потеряли также значительную часть собственного боевого потенциала, что придётся восполнить в кратчайшие сроки. А это в условиях больших экономических потерь вследствие пандемии, необходимостью обслуживания большого государственного долга (достигшего уже $8 млрд.), накопленного и проеденного предыдущими властями, очень сложная задача. В результате наш государственный долг ещё больше возрастёт и это ляжет дополнительным бременем на следующие поколения и затормозит наше экономическое развитие.
Одно из важных последствий войны это потеря доверия граждан к власти. Для оппозиции (в основном это апологеты предыдущего криминально-олигархического режима) пандемия коронавируса и поражение в войне это манна небесная. Появилась невероятная возможность приписать начало войны и неудачи на фронте исключительно Пашиняну и его команде. Как будто не было до этого в течение 20-и лет безудержного насаждения коррупции при президентстве Роберта Кочаряна и Сержа Саркисяна, в том числе и в армии, что привело к огромным экономическим потерям, снижению обороноспособности и потере самой квалифицированной части рабочей силы вследствие её эмиграции. Рост ВВП, государственного бюджета были минимальными и, соответственно, рост затрат на оборонные цели был минимальным, прогрессирующе отстающим от аналогичных затрат противника.
Положение резко изменилось после «бархатной революции» 2018 года, когда уровень государственной коррупции резко уменьшился, что нашло отражение в оценках ряда соответствующих международных организаций, в частности Transparency International. Уже в течение первого года после произошедшей «бархатной революции» Армения в 2019 году существенно улучшила свой индекс восприятия коррупции, заняв 77-е место в таблице Transparency International. В предыдущем рейтинге годом раньше республика занимала 105-ю строчку среди 180 стран и находилась в числе самых коррумпированных стран мира. Таким образом, страна без всяких затратных антикоррупционных программ улучшила свой показатель в рейтинге восприятия коррупции сразу на 28 позиций! А вследствие снижения коррупции бюджет страны в 2019 году сразу вырос на 43,6% по сравнению с 2017 годом! В том числе удалось заметно увеличить и оборонные расходы.
Ещё хочу сказать, что все разговоры о том, что подписание 9 ноября 2020 года соглашения с Азербайджаном является предательством национальных интересов, не имеет под собой оснований, поскольку оппозиционеры не собираются оспорить заключённое соглашение по остановке военных действий. Тогда непонятно в чём заключается предательство премьер-министра и какой смысл требовать его отставки? Смысл замены премьера на техническую переходную фигуру в кресле премьера на один год оппозиция видит в том, что временный премьер будто бы сможет вести успешные переговоры с противной стороной и внешними игроками. Однако, совершенно очевидно, что никто не будет вести серьёзные переговоры с временным техническим премьером.
Тем не менее, остаётся фактом то, что вследствие войны возникла новая ситуация, требующая религитимизации власти. Поэтому следует провести внеочередные выборы в НС. И это следует сделать независимо от того подаст ли действующий премьер-министр в отставку или нет. Поскольку сейчас общество находится в стрессе, то оно не в состоянии сделать рациональный выбор в пользу тех или иных политических сил. Потому следует акт релегитимизации власти провести позже. До этого следует, как минимум, откорректировать избирательный кодекс и закон о партиях, освободить их от коррупционных закладок предыдущей власти.
Последние выборы в НС 9 декабря 2018 года, под влиянием эйфории от произошедшей «бархатной революции», на мой взгляд, были неидеальными как в отношении профессионального состава избранных депутатов, так и по процентному соотношению в НС правящей и оппозиционных партий. Хотя, безусловно, качество депутатского корпуса и возросло по сравнению с предыдущим его составом. С целью дополнительного улучшения качества депутатского корпуса я, в преддверии этих выборов, в своей статье от 3 декабря 2018 года предложил тогда провести новые внеочередные выборы в НС через 2 года (https://ru.aravot.am/2018/12/03/291965/). Однако фактически к этому времени люди вследствие пандемии и войны попали в состояние стресса, что является ещё худшим фоном для проведения выборов, чем эйфория от произошедшей до этого «бархатной революции». Поэтому следует, на мой взгляд, провести новые внеочередные выборы в НС через 6 — 9 месяцев, однако конкретную дату их проведения следует объявить уже сейчас.
Никита Заробян, публицист
