Споры вокруг аттестации педагогов музыкальных школ и школ искусств продолжаются. Тема вызывает живой интерес в преподавательской среде, и градус обсуждения повышается по мере приближения сроков аттестации.
Безусловно, инициатива Министерства образования, науки, культуры и спорта вполне благородна, и ее можно только приветствовать. Давно уже назрела необходимость пересмотра оплат труда педагогов-музыкантов. Ведь не секрет, что большинство преподавателей музыкальных школ вынуждены работать на полторы-две ставки, чтобы просто выжить. И участие в предлагаемой аттестации, на первый взгляд, – единственный шанс улучшить свое материальное положение, а также возможность проверить себя и самоутвердиться как в собственных глазах, так и в глазах учеников и коллег. Но это лишь на первый взгляд. За оптимистичным фасадом кроется целый ряд вопросов, и если их не прояснить, хорошая инициатива может обернуться неудачей.
Во-первых, каков примерный тематический объем теоретического тестирования? Судя по солидному списку рекомендованной литературы по истории музыки, гармонии, полифонии, анализу форм, нам предлагается тряхнуть стариной и спустя 20, 30, 40… лет после окончания консерватории подтвердить состоятельность полученного диплома. Кстати, замечу, что мы, музыковеды, не ограничивались учебниками, а изучали серьезные труды А. Швейцера, Г. Аберта, Б. Асафьева, Э. Курта и т.д., и т.п. Разумеется, педагог музыкальной школы должен быть широко образованным человеком, но, согласитесь, нельзя объять необъятное. Да, будущие музыковеды проходили в консерватории множество историко-теоретических дисциплин (да и прежние одиннадцать вступительных экзаменов, из коих восемь музыкальных – это вам не хухры-мухры!). Но ведь в школе они преподают два конкретных предмета: сольфеджио и музыкальную литературу. Именно в этих дисциплинах они набираются опыта, совершенствуются, ищут новые формы и методы обучения. Это, если хотите, узкая специализация в хорошем смысле слова. А все знания, полученные в студенческие годы, никуда не деваются, а органично вплетаются в процесс преподавания. Кстати, об узкой специализации. Допустим, у человека проблемы с сердцем и ему нужна операция. К кому он обратится: к профессору, доктору наук, который давно уже не подходит к операционному столу, или к толковому практикующему хирургу-кардиологу? Ответ, думаю, очевиден.
Но даже если предположить, что педагог при всей загруженности в школе, все же перелопатит (за месяц, оставшийся до аттестации) всю эту гору литературы, гарантирует ли это ему успех? Сомневаюсь. Ведь кроме списка литературы, нам не дается никакой дополнительной информации о круге тем, характере тестов, не говоря уже о списке – пусть из ста, пусть из тысячи! – но конкретных вопросов. Короче, нам предлагается эзоповское «пойти и выпить море». Стоит ли удивляться тому, что подавляющее большинство педагогов не спешат принимать в подарок «кота в мешке» и рисковать собственной репутацией? Мало ли какие каверзные вопросы и подводные камни могут их ожидать.
Читайте также
Во-вторых, можно ли аттестацию ограничивать лишь теоретическим тестированием, даже если она касается педагогов-теоретиков? Большой объем знаний – нужных, а порой и ненужных – не гарантия успешного преподавания. Недостаточно знать, надо еще и уметь. Так может правильнее дать возможность педагогу показать свою работу? Формы могут быть самые разные: открытый урок, методическая разработка, защита реферата. В конце концов, давайте учитывать результаты работы: успехи учеников, количество поступивших в колледжи, вузы.
Прежде, когда музыкальные школы имели государственный статус, зарплаты педагогов напрямую зависели от стажа работы и квалификационной категории. Увы, эти критерии давным-давно упразднены. Могут сказать, что учет стажа и категории – формальный подход. Но ведь любая попытка «вычислить» ценность работы педагога всегда формальна, когда речь идет об искусстве. Каким тестированием можно измерить талант, преданность делу, любовь к детям? Да и какими баллами оценить, сколько детей, пусть и не ставших профессиональными музыкантами, просто полюбили музыку? А ведь в этом, на мой взгляд, главная миссия музыкальной школы – воспитывать вкус, кругозор, умение осмысленно слушать, понимать и чувствовать хорошую музыку. В общем, в музыке все гораздо сложнее и тоньше, чем правильно выставленная галочка в тестовом вопросе (которая, кстати, может оказаться верной лишь случайно).
В прошлом в Ереванской консерватории существовал факультет повышения квалификации (ФПК), где педагоги музыкальных школ и училищ могли прослушивать лекции маститых профессоров, у которых было чему поучиться. Это давало возможность действительно повысить уровень своего профессионализма. Может, стоит, прежде чем проводить аттестацию, возродить эту забытую практику? Думаю, в консерватории найдутся специалисты высокого класса, готовые поделиться своим опытом и знаниями. Кстати, было бы неплохо, если бы преподаватели кафедры Теории и истории музыки ЕГК, следуя примеру уважаемого А. Г. Будагяна, время от времени проводили лекции, беседы, мастер-классы в музыкальных школах.
Музыкальное образование надо развивать, в этом нет никакого сомнения; развивать согласно велению времени, не разрушая при этом традиций, доказавших свою жизнеспособность. Нужно оснащать классы сольфеджио и музлитературы современными технологиями, актуальными, интересными учебниками и наглядными пособиями (ау! срочно требуется учебник по армянской музлитературе!). Кроме того, желательно, чтобы ученики не только общеобразовательных, но и музыкальных школ регулярно получали билеты и абонементы на концерты классической музыки, оперные и балетные спектакли. Короче, давайте беречь живое дыхание музыки в музыкальной школе! А иначе может получиться как в известном мультфильме: «И музыки, конечно, никакой…».
Но вернемся к аттестации. Сроки поджимают, а вопросов к организаторам гораздо больше, чем ответов. Все покрыто завесой тайны, и эта ненужная конспирация настораживает и вызывает недоверие в кругу педагогов. Идет обсуждение в соцсетях, но не лучше ли организовать живую дискуссию с участием преподавателей музыкальных школ с одной стороны и авторов и организаторов аттестации с другой? В конце концов, может быть, в этом споре и родится истина?..
Рузанна Вартанян
Музыковед, педагог музыкальной школы им. А. Спендиаряна
